Макеевский металлургический комбинат
РОЖДЕНИЕ ЮЖНОЙ МАГНИТКИ
С окончанием основных восстановительных работ строительство на заводе не приостановилось. В 1927/28 г. в него было вложено свыше 5 млн рублей: 1 млн 164 тыс. — на постройку новой мартеновской печи № 7, 114 тыс. — на окончание постройки здания фабзавуча и горпромобуча, 515 тыс. — на строительство доменной печи № 4, 925 тыс. — в железнодорожный транспорт. Перестройка технической базы металлургической промышленности в основном осуществлялась путем реконструкции старых заводов. Завтра Макеевского завода в начале 1928 года виделось фантастическим.
25 ноября 1927 года СНК СССР утвердил подписанный Главконцесскомом с американской группой «П. Фаркуар» договор на крупнейшие вложения американского капитала в нашу металлургию. Согласно этому договору, в результате вложения американских кредитов Макеевский завод будет переоборудован и дооборудован так, что его мощность превысит теперешнюю в 3—4 раза. Будет предусмотрено строительство новых мартеновских, коксовых и доменных печей, оборудован по последнему слову американской техники гигантский прокатный стан. Вся реконструкция будет проделана в кратчайший срок — в 3 года. По сути будет построен новый гигант, который сможет конкурировать с лучшими европейскими заводами. Таким виделось будущее завода в 1928 г. Однако американская сторона выдвигала различные условия, предлагала проекты на уровне минувшего дня, и поэтому приходилось менять планы.
Но все же заказ на разработку проекта расширения завода получила именно американская фирма «Фаркуар», с которой в ноябре 1927 года по поручению Главного концессионного комитета заместитель председателя ВСНХ И. В. Косиор подписал договор. Заокеанские специалисты уложились в указанный срок, и весной 1928 года проект был отправлен в СССР. Пленум технического совета Гипромеза обсуждал вопрос о степени приемлемости представленного американской группой «Фаркуар» проекта оборудования и переоборудования завода им. Томского. Проект американских инженеров, по мнению Гипромеза, был неудовлетворительным. Среди многих замечаний выделялось следующее: проект отставал от достижений американской и европейской техники. Видимо, дельцы из фирмы «Фаркуар» рассчитывали на низкий уровень подготовки наших кадров. Не согласились с проектом и руководители завода. Договор с фирмой был расторгнут. Нужно сказать, что г. Фаркуар пытался через третейский суд добиться оплаты. Суд, проходивший в Германии, благодаря высокой квалификации М. А. Павлова и других советских экспертов, отклонил требования фирмы «Фаркуар». Сотни тысяч рублей золотом были сохранены для страны.
Первым шагом на пути перестройки завода стало строительство мартеновской печи № 7. Над проектированием комплекса 80-тонной мартеновской печи № 7 работали конструкторы проектного отдела тт. Лебедев, Чеповский, Гордеев, Копылов, Михайличенко и другие. Газета «Диктатура пролетариата» писала: «27 июня 1928 года макеевские металлурги отпраздновали крупнейшее свое достижение — пуск новой мощной мартеновской печи № 7 с производительностью 200—250 тонн в сутки. Построенная по собственным чертежам и своими силами из отечественного материала (исключая краны), новая печь дает увеличение продукции мартеновского цеха на 25%».
У нового мартена состоялся митинг, запечатленный операторами украинской кинохроники. Вот как описывалось это событие: «...В мартеновском цехе собралась масса людей, которые следят за действиями работающих у печи. Выпущена плавка в огромный ковш. Это первая сталь новой мартеновской печи, самой большой по объему в цехе. Среди именинников и техник Гордеев, конструировавший печь. Отзвучали речи на митинге. Разошлись по домам рабочие, а загрузочный кран «Шарже», вздрагивая и сердито гудя сильными моторами, начал вторую завалку. Печь № 7 стала в строй».
Говоря о вкладе в развитие завода видных практиков, ученых, академиков И. П. Бардина и М. В. Луговцова, нельзя не сказать, что под их руководством и при их непосредственном участии был разработан проект реконструкции Макеевского металлургического комбината, который в сентябре 1925 года рассмотрел и утвердил съезд профессоров и главных инженеров «Югостали». В проекте предусматривалось, наряду со строительством 4 доменных печей, сооружение сталеплавильного комплекса со складом, двором изложниц и стрипперным отделением. Предполагаемая мощность мартеновских печей составляла 185 тонн. Разработка проекта мартеновского цеха велась конструкторским бюро завода под личным руководством главного инженера М. В. Луговцова.
Еще не было, как сегодня говорят, никаких нормативных актов, а в Макеевке уже думали о постройке новой доменной печи № 4, причем производительность и тип печи выбирали по современным американским образцам. Пуск доменной печи № 4 полезным объемом 842 м3 стал самым ярким достижением макеевских металлургов. Приведем некоторые сообщения, касающиеся этого события.
Газета «Металлист» в № 27 за 1927 г. писала: «На Макеевском заводе начались работы по постройке новой доменной печи, которая по величине будет крупнейшей в СССР. Стоимость домны определена в 3 миллиона рублей. Срок постройки 12—13 месяцев. Новая домна, производительность которой 600 тонн в сутки, покроет нехватку чугуна для заводов Макеевского комбината (в состав комбината входили старый трубный и труболитейный заводы). Комбинату необходимо выплавлять 18,7 млн пудов чугуна в год. Сейчас выплавляется лишь 13,5 млн пудов. Новая доменная печь повысит производительность труда рабочих. В настоящее время на одного рабочего в год приходится 18 тыс. пудов, а при работе новой печи эта цифра поднимется до 28 тыс. пудов».
Строительство первой советской домны являлось частью программы реконструкции завода. За основу проекта механизированной печи была взята идея знаменитого металлурга-доменщика М. К. Курако. Тогда же разрабатывался проект «Реконструкция Макеевского металлургического завода на базе действующего оборудования». Серго Орджоникидзе в январе 1932 года на XVII партконференции говорил: «Что значит, например, реконструкция Макеевского завода? Это уже не реконструкция, товарищи, а постройка нового гиганта».
В начале 1927 года новая доменная печь начала строиться. Стройка велась долго. Земляные работы выполнялись грабарями с их одноконными подводами. Не было ни землеройных машин, ни башенных кранов. Как же нужен был энтузиазм людей, как необходима была смекалка, чтобы осуществить грандиозный проект! Но вот трудности остались позади. 29 сентября 1929 года печь была задута. В честь радостного события состоялся митинг. На нем чествовали победителей. Больше других высказывалось похвал в адрес обер-мастера И. Коробова, бригадира котельщиков И. Черепанцева, рабочих его бригады А. Рынди, И. Мишина, Г. Герасимова, десятков других.
«История Украинской ССР» (1957 г.) фиксирует: «29 сентября 1929 года на металлургическом заводе в Макеевке была пущена самая большая в стране доменная печь. Это была первая полностью механизированная доменная печь, построенная исключительно из отечественных материалов, без иностранной помощи, по проекту известных советских инженеров И. П. Бардина и М. В. Луговпова».
И еще одно сообщение более позднего периода. 30 сентября 1967 года многотиражная газета «Кировец» писала: «Вчера в 15 часов на стыке двух смен на рабочей площадке четвертой домны (макеевская домна № 4 — советская домна № 1) состоялся многолюдный митинг трудящихся завода, посвященный 38-летию со дня задувки в стране первой механизированной печи нашего завода и выплавке на ней 10-миллионной тонны чугуна. На доменной печи № 4 установлена памятная доска, на которой в металле увековечены слова: «29 сентября 1929 года в 12 часов 45 минут на Макеевском металлургическом заводе задута доменная печь № 4, впервые в Советском Союзе построенная по проекту советских инженеров».
Хотя новую доменную печь в то время называли «американкой», в разработку конструкции печи и ее оборудования коренные изменения внесли наши специалисты — главный инженер Луговцов, начальник доменного цеха Н. Г. Кизименко, конструкторы А. П. Егоров, И. М. Потрушенко, Дымченко, Л. С. Неустроев, Н. М. Нестеренко, М. К. Афанасьева, И. В. Шапкин и др.
Строительством этой печи был сделан весьма крупный шаг в деле повышения мощности доменных печей в Союзе. Собственными силами коллектива завода было организовано проектирование, основан и развернут отдел капитального строительства, которым и осуществлялись важнейшие работы по созданию еще невиданных в отечественной металлургии конструкций и устройств. Созданные макеевским коллективом доменные конструкции оказались настолько совершенными, что Гипромез, разрабатывая второй типовой проект мощной доменной печи, с учетом восьмилетнего опыта эксплуатации макеевских конструкций, во многом оценил его значение и применил в новом проекте.
Доменная печь № 4 послужила образцом при проектировании и строительстве больших механизированных доменных печей в Кузнецке, Магнитогорске, Нижнем Тагиле, Запорожье, на «Азовстали» и других металлургических заводах страны. Металлургам Макеевки есть чем гордиться.
Созданные на Макеевском заводе конструкции доменных устройств оказались настолько гибкими в работе, что на протяжении десятилетий безопасно удовлетворяли непрерывно возрастающую производительность доменных печей. Коэффициент использования полезного объема изменился за 20 лет с 1,4 до 0,8 при довольно значительном увеличении полезного объема работающих доменных печей.
Строительство завода, освоение новейшего оборудования и его эксплуатация способствовали созданию своеобразной школы нового доменного, да и не только доменного, производства. Создавались новые квалифицированные кадры как для самого Макеевского завода, так и для других реконструированных и строящихся заводов. Квалифицированные кадры из Макеевки выступали в этом случае как пионеры в освоении новой металлургической техники, и в этом смысле значение их деятельности не только для Юга страны, но и для всей советской металлургии, оказалось чрезвычайно большим и важным.
И хотя Донбассу тоже нужны были рабочие руки, он посылал своих представителей на ударные стройки металлургии. Первая группа металлургов Макеевки выехала на Магнитку летом 1931 года. Многие из них стали героями Магнитки. Там, на пуске и освоении новых доменных печей, отличился кадровый рабочий Роман Сойников (известный затем мастер-доменщик), мастер Д. Орлов, которого ценил академик М. А. Павлов, часто приезжавший на Магнитку. Больше года провел на ударной стройке известный макеевский котельщик И. Черепанцев. Уехали на Магнитку и два молодых металлурга Георгий Герасимов и Александр Авдеенко. Герасимов навсегда остался на новом заводе. Много лет спустя его назвали «Прометеем Магнитки». Герой Социалистического Труда Алексей Леонтьевич Шатилин, воспитавший десятки квалифицированных доменщиков, так говорил: «Жора Герасимов — первый горновой первой пятилетки. Все мы, доменщики Магнитки, его ученики».
Александр Авдеенко стал известным писателем, Почетным гражданином города Макеевки.
Степан Михайлович Мартынов подростком приехал в 1927 году на завод из орловской деревни. В мартеновском цехе работал рассыльным, потом его допустили к печам. В 1935 году молодым, 24-летним сталеваром приехал он осваивать мартеновские печи «Запорожста-ли» и стал здесь первоклассным мастером сталеварения.
В очерках истории «Запорожстали» говорилось: «Освоение агрегатов (мартеновских печей — в 1935 году) давалось трудно. Не было еще опыта работы на таких мощных печах. Во многом был использован опыт новомартеновского цеха Макеевского завода, где уже работали в то время новые печи. Макеевка прислала на «Запорожсталь» некоторых своих работников — инженера Г. Шпака, сталеваров А. Авхимовича, П. Тишина, С. Мартынова. Сталевар А. Авхимович с десятком подручных выдал плавку первой запорожской стали».
Во время опробования и пуска первого в стране запорожского стана-слябинга самоотверженно трудился оператор Н. Радионов, приехавший из Макеевки. Немало работников макеевской аглофабрики оказывали практическую помощь в освоении подобных цехов на новых строящихся заводах.
Иностранные специалисты, если и допускали развитие советской промышленности, то только при своем непосредственном участии, и были уверены, что без них русские никакого успеха не добьются. Но они глубоко ошиблись. И подтверждение этому — опыт Макеевского завода.
На основе постановления ЦК ВКП(б) о «Югостали» (1929 г.) проводилась реконструкция старых заводов, для чего были отобраны те из них, на которых можно было в кратчайшее время обеспечить наиболее значительный прирост продукции. В первую очередь реконструкция осуществлялась на металлургических заводах: Макеевском, им. Дзержинского, Ал-чевском. Они превращались в заводы новейшего типа путем постройки новых цехов. При этом наращивались производственные мощности, обеспечивалось улучшение качества продукции, облегчение условий труда, сокращение численности обслуживающего персонала.
В 1929 году советское правительство решило заказать американским фирмам мощные блюминги, в том числе и блюминг для Макеевского завода. Американские бизнесмены приняли заказ при условии, что одновременно будут закуплены и все необходимые материалы для строительства, вплоть до кирпича. Конечно, везти к нам через океан цемент и кирпич никто не собирался. Мы не могли согласиться на эти кабальные условия. И тогда было решено за девять месяцев (а не за двенадцать, как определили американцы) построить блюминг собственными силами. Это ответственное задание («заказ революции», как гворили тогда) было поручено одному из старейших машиностроительных заводов — Ижорскому, а изготовление мотора и электрооборудования — заводу «Электросила». С готовностью откликнулись на это задание ижорцы и в канун Первомая 1931 года рапортовали: «Заказ революции выполнен досрочно за 8 месяцев и 27 дней». Первый советский блюминг был передан Макеевскому заводу. По проекту он должен был катать миллион тонн стали в год, при том, что лучшие зарубежные станы того времени катали 200—300 тыс. тонн. Стране нужен был металл. Перед заводом встала задача: одновременно с реконструкцией доменного построить мартеновский цех, равного которому по мощности и техническому оснащению не было в Союзе. Рассматривались проекты американской фирмы «Фаркуар» с малогрузными печами, но советские инженеры, в том числе работники проектного отдела завода, их решительно отвергли. Та же участь постигла проекты на строительство малых печей американской фирмы «Фрейн» и немецкого профессора Цуппе.
В проектировании мартеновского цеха, которое началось в 1930 году, приняли непосредственное участие институты «Гипросталь» и «Гипромез», проектный отдел завода. Трудно описать, сколько ценных, порой даже непредвиденных решений и предложений осуществлялось на стройке. «Думай, ищи, изобретай», — этого требовала стройка. И цех был построен.
В период строительства цеха выработались воля, твердость характера, инициатива строителей и металлургов. А строить цех-гигант приходилось без землеройных машин, почти без всякой механизации... Но он строился, рос, с ним росли и люди. В лучший по показателям производства 1916 год старый завод выплавил 188,5 тыс. тонн стали, а в 1940 году реконструированный и расширенный завод дал стали в шесть раз больше.
В начале 30-х годов завод представлял собой гигантскую строительную площадку. О ее масштабах можно составить представление из выступления директора макеевских заводов Берзина в мае 1931 года: «Наш завод входит в число первоочередных ударных строек страны. На его расширение и реконструкцию затрачивается 300 млн рублей. В текущем году должны быть проведены работы стоимостью в 86 млн рублей. 1 мая 1931 года получен первый чугун на вновь построенной доменной печи № 5. Мы построим и расширим мощную доменную печь и агломерационную фабрику, старый мартеновский цех, мелкосортный цех, листовой стан № 2, новый прокатный цех, цех рельсовых скреплений, газосиловой цех, паросиловой цех, новую электростанцию, водоснабжение, новый мартеновский цех, увеличим транспорт, соорудим новый труболитейный завод и новый механический завод. Макеевский гигант первым из старых заводов пускает сегодня доменную печь № 5, которая, как и 4-я домна, является наиболее мошной в СССР и Европе».
Машиностроители Ижорского завода, закончив изготовление первого советского блюминга, через газеты обратились с письмом, в котором писали: «...Товарищи макеевцы! Ответьте нам, готовы ли вы к приему и пуску блюминга? Мы передаем заказ революции в ваши руки».
Давайте на минутку представим себе вид заводской площадки того времени. Почти одновременно здесь велось строительство новых доменных печей, агломерационной фабрики, новомартеновского цеха, блюминга и, в комплексе с ним, станов «630», «450», «350», «300» и «250». И в это же время завод производил чугун, сталь, прокат. Было время трудового энтузиазма.
Секретарем комитета комсомола в начале 30-х годов был Марк Шугал, впоследствии сотрудник редакции «Литературной газеты». Он, вспоминая дни стройки, писал: «7.06.31 г. завком комсомола бросил клич: «Каждый молодой макеевец обязан вырыть на участке блюминга 7 кубометров земли!» После окончания трудовой смены шла молодежь на новостройку, без нытья, а с радостными улыбками и песнями». Проходило время. На месте котлованов, траншей, тоннелей стояли установленные на железобетонные фундаменты колонны и металлические конструкции производственных зданий, устанавливалось оборудование, производилась его наладка.
В конце января 1933 года первый советский блюминг прошел первые испытания. После полной регулировки аппаратуры и механизмов в июне 1933 года блюминг вступил в строй. Поздравить коллектив с выдающейся победой прибыл Серго Орджоникидзе.
22 июня 1933 года началась постоянная эксплуатация первого советского блюминга. Акт его приемки подписали от завода — начальник цеха В. Л. Сазоненко, от Ижорского машзавода — один из его создателей — К. М. Бахвалов. Прокатать первый слиток на Макеевском блюминге в период его горячего опробования выпала честь вальцовщику Алексею Трофимовичу Витченко.
На строительстве первого блюминга, монтаже оборудования, пуске и освоении самого мощного стана строители и металлурги Макеевки проявили подлинный трудовой энтузиазм. В числе тех, кто своими руками создавал и осваивал комплекс первенца тяжелой индустрии, были рабочие Д. Палкин, Г. Пономаренко, С. Ивахненко, И. Киценко, Л. Беседин, А. Витченко, инженеры и техники Г. Воробьев, В. Старцев, В. Сазоненко, А. Жуков и многие другие товарищи. В октябре 1933 года прокатчики блюминга перекрыли плановое задание, установленное на месяц. 19 октября 1934 г. прокатали 1751 тонну. Впереди — смена Беседина и мастера Витченко. Через несколько лет на блюминге превзошли установленную проектную мощность.
Нельзя еще раз не отметить, что американские фирмы, запросившие за блюминг 17 млн долларов и установившие срок его изготовления — 12 месяцев, рассчитывали на невозможность создания подобного стана на советских заводах. Жизнь опровергла эти расчеты. Пуск блюмингов отечественного производства на Макеевском, имени Дзержинского и Златоустовском металлургических заводах означал переход от импорта прокатного оборудования к изготовлению его отечественными заводами. Установка ижорского блюминга — значительная глава в истории социалистического созидания. (Гинденбург называл большевиков «разрушительной силой».)
В 1930 году на площадке, находившейся почти вне черты завода, в районе копрового цеха, было положено начало земляных работ для строительства нового мартеновского цеха. В 1932 году молодая строительная организация, именуемая «Макстрой», организованная уполномоченным Наркомата тяжелой промышленности Г. В. Гвахария, приступила к монтажу железных конструкций главного здания мартеновского цеха. О строительстве мартеновского цеха, блюминга часто писал в «Правде» Борис Горбатов. В его очерке «Риск», опубликованном в 1933 году, описывается, как возводилась водонапорная башня и монтировался бак для воды весом почти в десять тысяч пудов. Сейчас это не проблема, но тогда, в тридцатые годы... «Был фантастический проект: четыре мачты поставить на рельсы, на мачтах поднять бак, потом все это сооружение передвинуть по рельсам».
15 декабря 1932 года на стройке новомартеновского цеха читали листовку «Штурмовка мартенов», которая издавалсь газетами «Макеевский рабочий» и «На стройке». Ее текст гласил: «Оправдай доверие, тов. Мельников! На мартенстрое ты добился решающих успехов. Благодаря твоей ударной работе, находчивости ты добился, что колонны устанавливаются за 1 сутки, тогда как раньше затрачивалось на установку колонны 3—4 суток, ты сократил на 50 процентов срок установки стропил.
Благодаря твоему умению работать, кабинка крана поднята в минимальный срок, без всякой порчи. Теперь тебе поручили самую ответственную работу, подъем водонапорного бака — весом в 165 тонн. Мобилизуй все свои силы и возможности. Дело чести для тебя выполнить и эту работу в срок так же, как ты до сих пор выполнял все работы. На строительстве Харьковского тракторного ты был «ЖЕЛЕЗНЫЙ ПРОРАБ». Будь им и на нашем строительстве».
12 июня 1933 года завалочная машина новомартеновского цеха подала шихту первой завалки в мощную мартеновскую печь № 1. Начальник новомартеновского цеха С. С. Гудовщиков, принимая печь, заверил директора завода Г. В. Гвахария, партком и завком, что мартеновцы успешно освоят новую технику. (Инженер С. С. Гудовщиков пришел на завод с Енакиевского металлургического. Был в числе первых металлургов Макеевки, удостоенных правительственных наград. Впоследствии работал на руководящих должностях на заводах Урала. Участвовал в работе по выплавке броневой стали в основных большегрузных мартеновских печах. Лауреат Государственной премии.)
В этот же день, 12 июня 1933 года, в 9 часов 30 минут вечера была получена первая плавка на печи № 1 новомартеновского цеха. Завалку производил сталевар тов. Гриневич и мастер тов. Азаров. Плавку выпустили сталевар тов. Тишин и тот же мастер Азаров. На первой плавке получено 104 тонны стали. Качество ее — превосходное. Плавка весом 104 тонны отправлена на блюминг. Обратим внимание на тот факт, что в заметке о таком важном событии, как получение первой стали в новом цехе, заводская газета сообщила и о том, «что первая плавка была задержана на 3 часа. Причиной задержки явились неполадки с воздушным клапаном, из-за которых при перекантовке получались «хлопки». Дефект быстро устранили. С первых дней работы нового мартена обеспечение его коксовым газом со стороны недавно пущенного коксового завода было поставлено безобразно. 12 июня от 5 час 20 мин до 9 час цех не получал коксового газа, что задержало вторую плавку на 6 часов». Что было то было.
